За прошедшие десять месяцев 2018 года в Кумертау умерли 47 человек, имевших статус ВИЧ-инфицированных

Мир знает о вирусе иммунодефицита человека уже более 30 лет. Все это время ученые бьются над разгадкой его неизлечимости, подбирают терапию, которая помогает ВИЧ-положительным людям жить полной жизнью. Большинство из нас в курсе, что надо делать и чего не надо, чтобы не заразиться… Но при этом страшный вирус продолжает своё триумфальное шествие по планете. Почему?

Может быть, потому, что каждый из нас отворачивается от проблемы, считая её далёкой, чужой бедой – меня это не касается! – и не ждёт «удара в спину». Но беда по имени СПИД давно уже стоит рядом с нами, с нашими детьми и близкими людьми. Игнорировать проблему – не значит не получить её во весь рост в личное пользование.

За весь период наблюдения, начиная с 1987 года по сентябрь 2018 года, в Республике Башкортостан лабораторно выявлено 30520 ВИЧ-инфицированных, умерли 8370 человек.

Сегодня в обществе находятся ВИЧ-диссиденты, которые утверждают, что вируса СПИДа как такового нет, это виртуальная болезнь, провокация века. В Америке была опубликована книга профессора молекулярной и клеточной биологии Калифорнийского университета Питера Дюсберга – одного из главных представителей научного инакомыслия в области гипотезы ВИЧ/СПИДа – под характерным названием: "Инфекционный СПИД: мы были введены в заблуждение?"

Ученый считает, что "на самом деле СПИД является новой эпидемией старых болезней". Действительно, вирус СПИДа как таковой не убивает человека, он способствует развитию иных тяжёлых болезней, уже известных миру: туберкулёза, менингита, пневмонии и других, которые приводят к смерти. Всего существует более 20-ти заболеваний, снижающих иммунитет.

Дюсберг также подчеркивает, что "постоянное акцентирование неизлечимости СПИДа служит исключительно целям бизнеса, получению денег на исследования и под другими предлогами". Дескать, бизнес на смерти. Не спорим, государство тратит миллионы на борьбу со СПИДом, но конкретно в России ВИЧ-инфицированные антиретровирусную терапию получают абсолютно БЕСПЛАТНО.

За два десятка лет у Дюсберга появились, конечно, и последователи, и оппоненты. Первые подвергают критике и способы выделения вируса на микробиологическом уровне, и способы диагностирования его у пациентов. Да и вирус у них не вирус – дескать, ведёт себя нетипично.

Но проблема есть – это неоспоримый факт. И она глобальная. И нельзя считать социально ответственным или хотя бы просто адекватным человеком того, кто отмахивается от этой проблемы.

Когда я вижу нашу местную статистику, пересчитывая мысленно умерших: по пять человек в месяц, по одному, а порой и больше в неделю – вот тогда становится страшно.

– На сегодняшний день в общем печальном списке умерших с ВИЧ-инфекцией 360 человек, – говорит врач Лидия Александровна Живодёрова, заведующая филиалом в городе Кумертау Республиканского центра по профилактике и борьбе со СПИДом и инфекционными заболеваниями. – Я помню каждого из них: молодых и взрослых, с их и без того непростыми судьбами, которые перевернул вирус. Высокий красивый парень, второй в нашем городе, кому мы диагностировали ВИЧ. Возвращался домой, демобилизовавшись из армии. Случайная сексуальная связь в поезде, о которой он забыл. На родине познакомился с девушкой, решили создать семью, родить ребёнка. Сдал кровь – ВИЧ. Сегодня его нет в живых.

Массово о СПИДе заговорили в середине 80-х годов прошлого века. В Кумертау ВИЧ впервые был диагностирован в 1997 году. В 2002 году открыт филиал Республиканского центра по профилактике и борьбе со СПИДом, в ведении которого находится население юга Башкортостана.

Мы не хотим пугать наших читателей. Хотя нет, хотим. По данным на 24 октября 2018 года, в Кумертау зарегистрированы ВИЧ-инфицированных 643 человека (то есть каждый тысячный житель нашего города), первично выявлен 51 человек.

– Антиретровирусную терапию получают 373 человека. Препараты выдаются бесплатно и в необходимом объёме, с этим у нас нет проблем, – рассказывает Лидия Александровна. – Терапия, поддерживающая иммунитет человека, назначается при определённой вирусной нагрузке в крови человека. С согласия пациента, конечно. С 2019 года планируется перейти на тотальную терапию, независимо от того, какова вирусная нагрузка. Это значит ежедневно, без перерывов, до конца жизни человек должен принимать препараты. Миллионы рублей – стоимость этих препаратов, но всё это делается для того, чтобы количество вируса в миллилитре крови ВИЧ-инфицированного было минимальным и человек был наименее опасен для окружающих.

– А как продвигаются дела по созданию вакцины от ВИЧ? Есть ли какие-то хорошие новости от учёных?

– Прививки от ВИЧ не ждите! Её не будет никогда. Вирус слишком изменчив и обладает невиданной приспособляемостью. Сравните с вирусом гриппа: каждый сезон врачи прогнозируют нам нашествие нового вируса, отличного от того, который свирепствовал в предыдущем году и от которого ещё нет вакцины. С вирусом иммунодефицита то же. На сегодняшний день есть как минимум две основных группы вирусов, один из которых характерен для России и стран СНГ, другой для Африки, южных стран.

Уже давно прошло то время, когда ВИЧ заражались люди только из социально неблагополучных групп: отбывающие наказание уголовники, проститутки, наркоманы.

– Примерно с 2015 года для Кумертау присущ половой путь передачи вируса как основной, – говорит Лидия Александровна. – Среди выявляемых носителей вируса сегодня, как принято говорить, приличные люди, взрослые – от 30 до 60 лет. На первый взгляд, благополучные. Зачастую обеспеченные, работающие, образованные. Для многих из них новость о ВИЧ в их крови – удар, неожиданность. Хотя до того момента, когда человек слышит свой окончательный диагноз, он сдаёт не один анализ, проходит несколько обследований. И его надежды на ошибку теста, увы, тают.

Аппарат минимальную вирусную нагрузку может и не показать. Но если он есть – никуда он не денется, проявит себя с годами. Во врачебной практике бывали случаи, что вирус обнаруживался у детей 7-8 лет. Откуда? Вроде бы мама ребёнка сдавала кровь во время беременности, всё было хорошо, но годы прошли, берут у неё анализ – а там ВИЧ.

Высокий процент выявляемости сейчас наблюдается ещё и потому, что отец будущего ребёнка каждой женщины, идущей на роды, должен в обязательном порядке обследоваться на ВИЧ. Он может и отказаться, конечно, но это же повод женщине задуматься хотя бы!

Всем ВИЧ-инфицированным беременным мы назначаем дорогостоящую терапию, так же, как и новорождённому. Увы, такой матери нельзя кормить грудью своего ребёнка: однократное прикладывание гарантирует инфицирование. Если бы ещё эти мамы нас слушали! На сегодня у нас в Кумертау пять ВИЧ-инфицированных детей.

В Кумертау почти четверть населения обследовано, это самый высокий показатель в республике, но, увы, среди людей, которые сдают кровь на ВИЧ, очень мало тех, кому как раз и следовало бы это сделать. Часто мы выявляем «старые» болячки – то есть человек заразился уже давно, не помнит всех своих сексуальных контактов.

– Наша большая проблема в том, что у населения сегодня совершенно распущены нравы, – вынуждена констатировать Лидия Александровна. – Беспечный секс с кем попало не только среди холостых-незамужних, но и семейных людей. Представляете, каким ударом становится для благополучной с виду семьи, когда один из супругов оказывается носителем ВИЧ? Сколько трагедий на моих глазах…

Но никто не хочет отдавать себе отчёта, насколько могут быть опасными беспорядочные сексуальные связи, не говоря уже о том, насколько это безнравственно. Люди даже не помнят, с кем имели связь, и не спрашивают, как зовут их случайного любовника или любовницу. Начинаем расспрашивать пациента, с кем вступал в половые контакты (такова уж наша работа), рассказывает: вот на такой-то улице, дом, этаж, рыженькая такая, как зовут – не знаю.

Вахтовики часто привозят ВИЧ с севера, заражённые «девочками по вызову». Взрослые, даже преклонных лет люди забыли, что такое верность, интимная чистоплотность. И я сейчас говорю, подразумевая конкретные случаи из своей недавней врачебной практики.

Есть общероссийский реестр ВИЧ-инфицированных, если контактный человек на учёте, то где бы он ни жил – информация о нём нам будет доступна. К слову, эти данные под строжайшим запретом, выдать их мы можем лишь по запросу суда и прокуратуры. Также никто не вправе требовать от человека такой информации при приёме на работу. Не имеет значения, является ли человек носителем ВИЧ, если он не медицинский работник, да и здесь такие требования предъявляются не к каждому.

Сегодня многие люди, которые имеют вес в обществе, не стесняются открыто заявить о своём ВИЧ-статусе, о том, что ВИЧ – это уже не стигмат и не позорное клеймо. Есть множество печатных изданий, медиапроектов, организаций сообществ, поддерживающих ВИЧ-инфицированных людей, ведущих информационную и прочую работу. В Кумертау, по словам Лидии Живодёровой, большинство ВИЧ-инфицированных знакомы и общаются друг с другом.

– Жить с ВИЧ можно, но это сложно именно психологически, – заключает Лидия Александровна. – Диагноз ломает человека, они все проходят так называемые стадии суицида, внутренней борьбы, отчаяния, депрессии. Таким людям трудно создать и сохранить семью, в первую очередь потому, что от их партнёра требуется максимум душевных сил, любви, терпения, чтобы быть рядом с человеком, который живёт прежде всего со своей болью. Многие молодые кумертаусцы с ВИЧ создают семьи, но многие и теряют их.

На самом деле, в каждом из тех, кого выбрал вирус, уже жила боль. Боль, поселившаяся от невнимательных родителей, от несложившейся личной судьбы, от несправедливостей жизни. Вирус нашёл к ним дорогу через измену партнёра, через душевную пустоту и наркотики, через горести и несчастья, которые поражают сердце человека ещё в то обыкновенное время – время без ВИЧ.