«Работала на молотилке, – рассказывает Тагзима-инэй. – У нас на всю деревню остался один единственный мужчина – 95-летний старик, остальные ушли защищать Родину. У меня два брата ушли на фронт. И оба не вернулись с войны. Судьба одного брата до сих пор неизвестна, а вот захоронение второго брата Халила нашла моя дочь по архивным запросам. Оказалось, что он попал в плен в 41-м году, погиб в концлагере в 43-м или 44-м. Так, без мужских рук в деревне не только жили-выживали, но и трудились, никому не было поблажек, работали все. Какой там техники, даже лошадей не было, реквизировали для нужд фронта, поэтому всё сами, всё руками. Не было ни еды, ни одежды. Помню, ноябрь уже на улице, а мы, дети, ходим босиком. Как вспомню, до сих пор холод пробирает все тело. А летом на сенокосе за 25 скошенных соток давали один стакан муки, за гектар – один килограмм. Если кто-нибудь испечет ржаной хлебушек, всей деревней ходили к нему на чай. Это была такая радость! Так и жили».