«Я спустился в чёрный ад неволи…»

Начало: https://kumertime.rbsmi.ru/pobeda/materials/news/Ya-spustilsya-v-chyorniy-ad-nevoli-212565/?sphrase_id=10011

Окончание.

В год 70-летия Великой Победы мы публиковали воспоминания узника фашистских концлагерей, нашего земляка Мухамета Гизатуллина. Материалы были переданы в редакцию дочерью автора. Часть воспоминаний осталась неопубликованной, и 10 апреля мы вернулись к ним.

Напомним, в июле 1942 года девятнадцатилетний Мухамет, солдат кавалерийского полка, выполняя боевое задание, был контужен и попал в плен. Пройдя через несколько лагерей для военнопленных, он оказался в Освенциме. Мухамет описывал жизнь в концлагерях как постоянную череду издевательств и унижений над людьми. Выжить в нечеловеческих условиях удавалось единицам.

К сожалению, не все воспоминания автора дошли до нас. Предыдущие обрываются на событиях ноября 1943 года. Судя по продолжению, Мухамет Гизатуллин из Польши попал в Германию. Следим за повествованием дальше.

Побег

9 мая 1945 года. Все прогрессивное человечество праздновало День Победы. Люди выражали благодарность советскому народу за освобождение их от фашистских поработителей. Зверства фашистов вызывали ненависть у народов Европы, Азии, Африки. Все они с нетерпением ждали поражения Германии.

День Победы я встретил не где-нибудь, а во Франции, в городе Марселе. Расскажу, как это случилось.

Начало марта 1945 года. Деревня Альтендорф расположена на западе Германии, вблизи границы с Бельгией. Здесь мы копали противотанковые окопы. На нас ветхая одежда. На штанинах и на спине белой краской выведены большими буквами «SU» («Советский Союз»). Эти две буквы обозначали наш адрес и нашу биографию. Рабочую группу из 50 человек охраняли 10 эсэсовцев. Хотя среди них были и хромые, и однорукие, убежать не было никакой возможности.

Однажды шестерых из нас, в том числе и меня, подняв среди ночи, куда-то повели.

Если в 1941 году нацисты вели себя как шестиглавый дракон, изрыгающий огонь и смерть, сметающий города и села, убивающий стариков и детей, то сейчас, позорно отступая, бросались из стороны в сторону, уничтожая каждую попавшуюся жертву.

Что удивительно, фашисты не бьют и не кричат на нас, как прежде. Может быть, нас ведут не на расстрел? А куда же тогда посреди ночи?

Скоро мы остановились около двухэтажного дома. Из ворот вышел офицер и приказал строиться. На полурусском, полупольском языке он сказал:

– Каждому дадим по лошади, вы отвечаете за их сохранность головой. Про побег даже и не думайте. Два шага в сторону – расстрел! Вот как вам доверяет Великая Германия!

Таким образом, мы получили по лошади, запряженной в легкую двухколесную тележку, и по автоматчику в придачу и отправились на запад.

К утру мы подъехали к какой-то деревне. Неожиданно нас атаковал самолет. Начался сильный обстрел, артиллерийские снаряды ложились совсем рядом. Началась суматоха. Ясный день от дыма потемнел. В воздухе летали куски досок, кирпича, камни, земля… Машинально я забежал во двор одного из домов. За мной прибежала и моя лошадь, но застряла в узких воротах. Я прижался к стене каменного сарая.

Снаряды стали взрываться все чаще, и звук их превратился в сплошной гул. Не видно даже соседнего дома. Тут появился молодой немец, крикнул мне: «Убери лошадь, русская свинья!» и сам пошел к воротам. Но упавший снаряд оставил от него лишь кишки, повисшие на телефонном проводе… Да, немцы сами угодили в свои ямы! «Что посеешь, то пожнешь», – говорили старики. Такие мысли молнией пронеслись в моей голове.

Здесь стоять небезопасно. Прячась среди развалин, осматривая каждый угол, я дошел до разбитого магазина. Здесь нашел всех своих живыми. Мы решили бежать.

Утром мы направились к лесу, расположенному южнее от нас. Шли только ночью, днем прятались. В деревни не заходили: везде были немецкие солдаты.

Дни стояли холодные. Илистая грязь прилипает к обуви, идти трудно. Мы голодные, в ветхой одежде. Через реки переправлялись вброд, ноги сводило судорогой – всего не опишешь. Но несмотря ни на что, мы рвались вперед.

Снова плен

Однажды залезли в заброшенный сарай неподалеку от деревушки. С крыши начали наблюдать за происходящим. Бегали солдаты, офицеры кричали, размахивая руками. Одни грузили чемоданы в грузовики, а другие – домашний скот. Затем машины на большой скорости устремлялись на восток.

Вдруг в сарай зашли два немца. Мы быстро спрятались в соломе. Из их разговора мы поняли, что фашисты отступают, завтра здесь будут союзники. Вскоре все уснули.

Я проснулся от грохота. В деревне танки с белыми звездами. Мы даже забыли, что в сарае немцы. Схватились с ними врукопашную, им пришлось сдаться. Таким образом, мы двоих немецких солдат взяли в плен. Подкрепившись найденной в рюкзаках едой, повели их в деревню.

Окружив, американские солдаты начали громко смеяться, показывая пальцами на нас и на немцев. Потом обыскали всех, отобрали оружие и поставили в один ряд с пленными немцами. С поднятыми за голову руками приставили к стене. Мы вторично попали в плен и через час были закрыты в сарае вместе с немцами. Фашисты вели себя свободно, издевались над нами: отбирали еду, смеялись, мол, русские привыкли к голоду, они не умрут. На наши жалобы американцы не реагировали.

И союзники не отставали в избиениях от фашистов. Разница было в одном: если фашисты били резиновыми дубинками со свинцом на конце, то американцы – полосатой палкой полуметровой длины. Везде одно и то же: побои, голод.

На французской земле

Нас погрузили в вагоны и отправили во Францию. Когда доехали до Парижа, сил стоять даже не было. Началась сортировка. Нас, около ста советских пленных, записав в какой-то тайный список, под усиленной охраной закрыли в отдельном блоке.

Какие испытания ждали нас в руках у американцев? Об этом мы еще не знали… Нас погрузили в маленькие вагоны с закрытыми окнами и увезли дальше. В вагоне жарко, не хватает воздуха. Ехали примерно полдня. Привезли в небольшой лагерь из трех блоков. Знакомая обстановка: колючая проволока, высокий забор, по углам – вышки с пулеметами, везде – яркие прожектора.

Целую неделю американцы настойчиво уговаривали принять их предложение – поехать жить в Америку.

Вскоре нас переправили в Марсель. Вновь мы никак не могли избавиться от вербовщиков. Построят на площади и начинают искать «добровольцев»:

– У нас в Америке все граждане одинаковы в правах и пользуются всеми благами общества. Наша процветающая Америка, технически оснащенная и богатая, желает вам добра! Мы считаем, что вам у нас будет хорошо. В России вас ждет тяжелая жизнь, голод, разруха и нищета.

Один из пленных сделал шаг вперед (у вербовщиков лица засияли) и произнес:

– Нет, нас не заманить сладкими обещаниями! Мы – полноправные граждане своего государства! Хотя до конца не смогли участвовать в изгнании фашистов, но своим трудом на благо страны сумеем принести пользу Родине. Сожженные деревни, разрушенные города, заводы и фабрики, не засеянные хлебом поля ждут нас. Мы вернемся на Родину!

Весь строй загудел. Поняв, что здесь у них ничего не получится, вербовщики ушли восвояси. После этого еду начали получать меньше, но к этому мы привыкли.

Конец апреля. Нас объединили с общим лагерем. Дела пошли совсем по-другому. Еды стало больше, выдали новую одежду. Мы по десять-двадцать человек уже могли выйти в город. Марсель оказался красивым: шесть широких улиц вели к центральной площади.

Встреча с французскими коммунистами

Однажды к нам подошли два француза и начали расспрашивать. А когда узнали, кто мы, предложили зайти в столовую. Мы отказались, ведь в карманах не было ни копейки. Но они настаивали. Заказали еду. Показали свои партийные билеты. За столом долго беседовали (говорили на немецком языке: и они, и мы немного знали немецкий). Они познакомили нас со свежими новостями. Это была первая встреча с французскими коммунистами.

Наш лагерь находился на горе и состоял из временных палаток. С утра построение, проверка. После завтрака отправляли на разные работы. В свободное время мы спускались к крестьянам, работающим на своих полях. Сперва они разбегались, увидев нас (американцы, оказывается, вели себя очень развязно, поэтому крестьяне боялись всех). Постепенно мы привыкли друг к другу и даже подружились. Обменивались мнениями о выращивании зерна.

В день очередного выхода в город около столовой нас ждали четыре француза. Один из них, 70-летний старик, поздоровался с нами по-русски. Сели за стол, начали разговор, как старые знакомые, на русском и французском языках, шутили. Домой пришли с новыми надеждами. Наши новые друзья попросили, чтобы мы участвовали в праздновании победы и подарили красное знамя и портреты советских вождей.
День Победы

В 9 часов нас позвали слушать радио. Мы побежали, когда услышали бой кремлевских курантов и голос Левитана:

– Слушайте, слушайте! Говорит Москва! Победоносные советские вооруженные силы разгромили фашистов! Германия подписала акт о капитуляции. Слава Советской Армии! Слава советскому народу!

Прозвучал гимн Советского Союза, который мы услышали впервые за многие годы. Слушали, сняв свои головные уборы. Мы были счастливы! Мы были рады, что прошли все испытания. Повесили красный флаг и портреты советских вождей и Ленина.

Все собрались в Марсель. К воротам подъехали два грузовика, которые отправили французские коммунисты.

День ясный, солнечный. Лучи солнца казались еще ярче и теплее. Легко дышится. Французы запели «Интернационал», мы тоже поддержали. На окнах и стенах домов вывешены флаги Франции и СССР, портреты вождей. Народ одет по-праздничному, в руках детей – национальные флажки. На крышах учреждений, магазинов и клубов развеваются флаги США, Англии, СССР и Франции. Подъехали к площади, заполненной людьми.

Американские генералы взобрались на трибуну и долго держали речь. Мы поняли, что англо-американские войска приложили много усилий для победы над врагом. Долго хвалили себя, хотя второй фронт был открыт только 6 июня 1944 года. Заиграл оркестр. Начался парад войск. Впереди американцы, затем англичане и французы.

Вдруг все повернулись в сторону моря. Оттуда доносилась знакомая мелодия. Под звуки марша появились советские военные. Впереди шли подполковник и сотня лейтенантов со шпагами наголо, затем духовой оркестр и сотня солдат с автоматами. До блеска начищенные сапоги и белые перчатки. Советские солдаты так красиво прошли, что все закричали: «Жуков – Сталин!», «Советский Союз – Франция!». Начали бросать победителей в воздух. На этом параде соревновались четыре государства, и победа была за нами. Американцев это раздражало, так как народ больше поздравлял советских солдат и представителей нашего государства, куда входили и мы. Это американцев испугало. Они позвали дополнительную роту солдат и вместе с полицейскими начали разгонять народ, некоторых – арестовывать.

Все рестораны и дома культуры работали только лишь для белых американцев и англичан. Мы зашли в столовую на окраине города, но пришли пьяные американские солдаты и всех выгнали оттуда. Мы ушли домой, но все равно были очень рады и счастливы в этот день.

Через несколько дней мы покинули Францию. Когда собрались ехать домой, нас пришли провожать крестьяне, работавшие на полях. Они тепло попрощались с нами и пожелали счастливо доехать до Родины. Это было 18 мая 1945 года.

На фото: Этот снимок сделан весной 1945 года во Франции. Скоро Мухамету Гизатуллину (стоит в центре во втором ряду) с товарищами предстоит отправиться на Родину. Однако домой в Башкирию он попадёт только в 1948 году. СССР настороженно встречал соотечественников, побывавших в плену.